8f5d3447     

Стругацкий Борис & Аркадий - Трудно Быть Богом



Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ
То были дни, когда я познал, что значит: страдать;
что значит: стыдиться; что значит: отчаяться.
Пьер Абеляр
Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание,
вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать
его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах.
Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?
Эрнест Хемингуэй
ПРОЛОГ
Ложа Анкиного арбалета была выточена из черной пластмассы, а тетива
была из хромистой стали и натягивалась одним движением бесшумно
скользящего рычага. Антон новшеств не признавал: у него было доброе боевое
устройство в стиле маршала Тоца, короля Пица Первого, окованное черной
медью, с колесиком, на которое наматывался шнур из воловьих жил. Что
касается Пашки, то он взял пневматический карабин. Арбалеты он считал
детством человечества, так как был ленив и неспособен к столярному
ремеслу.
Они причалили к северному берегу, где из желтого песчаного обрыва
торчали корявые корни мачтовых сосен. Анка бросила рулевое весло и
оглянулась. Солнце уже поднялось над лесом, и все было голубое зеленое и
желтое - голубой туман над озером, темно-зеленые сосны и желтый берег на
той стороне. И небо над всем этим было ясное, белесовато-синее.
- Ничего там нет, - сказал Пашка.
Ребята сидели, перегнувшись через борт, и глядели в воду.
- Громадная щука, - уверенно сказал Антон.
- С вот такими плавниками? - спросил Пашка.
Антон промолчал. Анка тоже посмотрела в воду, но увидела только
собственное отражение.
- Искупаться бы, - сказал Пашка, запуская руку по локоть в воду. -
Холодная, - сообщил он.
Антон перебрался на нос и спрыгнул на берег. Лодка закачалась. Антон
взялся за борт и выжидательно посмотрел на Пашку. Тогда Пашка поднялся,
заложил весло за шею, как коромысло, и, извиваясь нижней частью туловища,
пропел:
Старый шкипер Вицлипуцли!
Ты, приятель, не заснул?
Берегись, к тебе несутся
Стаи жареных акул!
Антон молча рванул лодку.
- Эй-эй! - закричал Пашка, хватаясь за борта.
- Почему жареных? - спросила Анка.
- Не знаю, - ответил Пашка. Они выбрались из лодки. - А верно
здорово? Стаи жареных акул!
Они потащили лодку на берег. Ноги проваливались во влажный песок, где
было полным-полно высохших иголок и сосновых шишек. Лодка была тяжелая и
скользкая, но они выволокли ее до самой кормы и остановились, тяжело дыша.
- Ногу отдавил, - сказал Пашка и принялся поправлять красную повязку
на голове. Он внимательно следил за тем, чтобы узел повязки был точно над
правым ухом, как у носатых ируканских пиратов. - Жизнь не дорога, о-хэй! -
заявил он.
Анка сосредоточенно сосала палец.
- Занозила? - спросил Антон.
- Нет. Содрала. У кого-то из вас такие когти...
- Ну-ка, покажи.
Она показала.
- Да, - сказал Антон. - Травма. Ну, что будем делать?
- На пле-чо - и вдоль берега, - предложил Пашка.
- Стоило тогда вылезать из лодки, - сказал Антон.
- На лодке и курица может, - объяснил Пашка. А по берегу: тростники -
раз, обрывы - два, омуты - три. С налимами. И сомы есть.
- Стаи жареных сомов, - сказал Антон.
- А ты в омут нырял?
- Ну, нырял.
- Я не видел. Не довелось как-то увидеть.
- Мало ли чего ты не видел.
Анка повернулась к ним спиной, подняла арбалет и выстрелила в сосну
шагах в двадцати. Посыпалась кора.
- Здорово, - сказал Пашка и сейчас же выстрелил из карабина. Он
целился в Анкину стрелу, но промазал. - Дыхание не задержал, - объяснил
он.
- А если бы задержал? - спросил Антон. Он смотрел на Анку.
Анк



Содержание раздела